Об этом вспоминает Февронья Алексеевна на склоне лет: «Я всю жизнь очень сильно любила, всем сердцем, всей душой, всем существом человека, который тоже очень любил меня, больше сорока лет. Но мы не смогли быть вместе. Что помешало? Наверное, обстоятельства, о которых принято говорить «роковые». Это Герман Годович Перельштейн, сосланный в Якутск в сороковые годы из Литвы, хормейстер хора радио. Он был очень высокообразованный человек, очень добрый, талантливый, очень любил свой народ. Впоследствии он стал организатором и руководителем знаменитого литовского хора мальчиков «Ажуолюкас», в котором в свое время пел будущий президент Литвы Бразаускас. Германа Годовича наградили орденом Гедиминаса, посмертно удостоили профессорского звания. А ведь он сначала организовал еврейский хор, но за это его начали травить… Зато очень сильно почитали после смерти, ведь он прославил Литву на весь мир. Умер он в 1998 г. в Штатах. Мы друг друга на расстоянии чувствовали. Но оба знали, что я отсюда не уеду, а он не приедет обратно туда, где столько страдал. Много страданий выпало на его долю. Мне было непонятно такое жестокое обращение со столь одаренным человеком. Не помогло и письмо, с которым он обратился к Сталину. Письмо то я помогла отправить. Уже после его смерти его сестра мне с укором сказала, что я не смогла бороться за свое счастье. Что я могла бы и в Литву поехать, и даже в Америку, если б только захотела. Это я, которая всю жизнь ненавидела Америку, враждовала с нею? Впрочем, как и все советские люди».