К героическим сказаниям существовало особое отношение. В них нельзя было чего-либо изменять (за этим следили слушатели). Последнее обусловлено необходимостью хранить память о местах обитания предков, их жизни, а также о родословных, что было особо важно в период расселения древних тунугусов по тайге, выхода их в новые места и начала взаимодействий со встречающимися новыми группами другого населения. Этим и объясняется подчеркивание бросающихся в глаза внешних особенностей, этнографических черт, отличных от привычных, а также общностей и различий в языках встречаемых народов. По языку сказания – самый богатый жанр. Хранителями и передатчиками их в ранний период были обычно старики. У некоторых групп эта функция совпадала с функцией шамана. Каждый герой имел свои слова запева и свою мелодию. Прямая речь героя, пропетая сказителем, иногда повторялась слушающими. Сказитель часто подражал движениям действующего лица. Слушающие, захваченные мастерством передачи и сюжетом, живо реагировали выкриками «Гэ! Гэ!» (поддакивание), «Аю! Эбэй!» (сожаление), иногда подражательными движениями.
Сказания ангарских эвенков, распространившиеся на север, илимпийских и зее-амурских не имели вступления и преемственности подвигов от отца к сыну, характерных для сказаний крайневосточных эвенков. Они содержали в себе известную долю фантастики; например, приангаро-сымские рассказывают о рождении героя Уняны из гусиного помета. Он освободил эвенков, захваченных народом кэрэндо. Бой представляется в виде поединка двух железных птиц (Уняны и Кэрэндо) над Байкалом, а захват и пленение – как проглатывание.
В сказаниях приангаро-прибайкальских эвенков отражены столкновения и взаимоотношения с древними манги. В сказаниях олекминских, алдано-зейских, среднеамурских эвенков описываются взаимодействия (браки, борьба) горных, пеших и конных охотников с южными скотоводами. В них в отличие от крайневосточных фигурируют помощники – люди, животные (медведи, олени, кони) – и шаманы; имеются преувеличение и превращения героев. В отлдельных случаях на образ героини перенесен образ духа — хозяйки тайги, которой подчинены звери и деревья.