Эвенкийская народная сказка «Силавун»
(Эвенкийские легенды, предания, сказки, рассказы. Дальневосточное книжное издательство Сахалинское отделение Южно-Сахалинск, 1982)
Герои:
- Девушка
- Девушка
- Силавун-чудовище
- Сестра Силавуна
Реквизиты на палочках:
- Юрта
- Юрта Силавуна
- Ука, в которой ловилась рыба
- Дрова, костер
- Комары, оводы, мошки
Меж высоких гор, извиваясь, как змея, протекала большая река. Над самой кручей на ровной полянке стояла небольшая юрта, в которой жили две сестры. Жили девушки бедно, ловили рыбу и ею кормились. Мяса они не видели, даже не знали, что оно есть, ибо некому было добывать его.
Были сестры круглые сироты и не знали, кто их мать, кто отец и откуда они родом. Потому считали девушки реку кормилиц матерью родной, а огонь, юрту и землю почитали как родного отца.
Жили они весело, пели песни, играли в разные игры и не знали, что такое скука. Уки, в которой ловилась рыба, сестры ходили проверять поочередно.
Вот настала очередь проверять уки старшей. Оделась она и пошла, а младшая осталась в юрте. Прошло немного времени, как слышит девушка скрип снега. Она подумала: сестра так быстро вернулась – значит в уки нет рыбы. Но то были шаги человека, хотя скрип был такой, будто ковыряют палкой снег. И песня слышалась странная.
Вертел-нога – скрипи, скрипи,
Молоток-голова – колоти, колоти,
Руки-клещи – щип, щип,
Грудь-меха – дыши, дыши…
Девушка задрожала в испуге, зарылась в постель, затаила дыхание. Дверь юрты отворилась, и появилось жуткое чудовище. Вместо головы покачивался громадный одноглазый молоток с кривой зубастой пастью. Ногу заменял громадный вертел. Вместо рук торчали большие железные клещи. Туловище-кузнечный мех сжималось и разжималось – так чудище дышало.
Это был Силавун, нагонявший на людей страх. Только человеческими языками, притом лишь женскими, и мог насытиться Силавун. Он вынуждал женщин высовывать языки при помощи самых разных уловок.
Вошел Силавун в юрту и сказал: «Нет моих сестричек, видать, ушли в гости. Огонь-то у них давно потух, надо разжечь». Хотел повернуться, да упал. Раздался хлопок, второй, третий; Силавун подпрыгивал, как мячик, пока не перестали лопаться надутые зобы рябчиков, которые он прикреплял к себе для устойчивости.
Девушку стал разбирать смех. Сколько она ни крепилась, не вытерпела и засмеялась. Тогда Силавун сел спокойно, заулыбался, моргая своим глазом: «Зачем сестричка, спряталась? Неужели меня испугалась, а ведь я к вам в гости пришел».
— Да нет, братец Силавун, я просто пошутила, — сказала девушка и стала хлопотать над угощением.
Силавун посмотрел-посмотрел и говорит: «Не трудись зря, сестричка, не ем я рыбу. Питаюсь я кумкэ-вошь только. Дай-ка мне твою голову, может, там найду парочку…»
— Нет у меня никаких кумкэ, — чуть не заплакала девушка от испуга, а потом подумала: «Может, так быстрее время протянется и придет старшая сестра».
Смеясь Силавун начал клещами шарить в волосах у девушки. Вскоре воскликнул громко: «Нашел! А теперь, сестричка, высунь язык, я положу на него кумкэ и слизну с твоего языка. Такой уж обычай у меня, не обижай гостя».
Чтобы отвязаться от надоедливого чудовища, девушка высунула язык, как вдруг услышала шёпот: «Руки-клещи – щип-щип». И языка как не бывало. Довольный Силавун ушел, а за ним по снегу красными бусинками капала кровь доверчивой девушки.
Пришла сестра, принесла рыбу и нашла в юрте мертвую сестру без языка. Сразу поняла она, что это сделала людоед Силавун. И заплакала. Заплакала и впервые узнала, что такое горе.
На другой день она похоронила сестру и затосковала. Выплакав свое горе, старшая сестра решила: «не могу жить одна, пусть и меня съест проклятый Силавун». И пошла девушка по кровавому снегу.
Следы привели ее к юрте, в которой жил со своей сестрой Силавун. Когда девушка вошла в жилище, хозяйка спросила: «Зачем к нам пришла, дорогая, ведь тебя съест мой брат».
— Пусть съест, затем я и пришла, убил он мою сестру, пусть и меня убьет.
-Да, — сказала сестра Силавуна, — погубил мой брат немало невинных людей. Дай ему волю, так не останется на земле ни одной женщины, всех погубит. Но надо что-то делать, давай подождем, пока он уснет.
Вскоре послышалась веселая песенка Силавуна, он возвращался со своего промысла довольный. На пороге он задержался: «Фу-фу-фу! Человечьим духом пахнет! Кто у нас!»
— Кто же к нам придет, Силавун, братец! Человечьим духом пахнет от добытых тобою свежих языков.
Силавун молча прошел в юрту и сел на свое место. Он бросил сестре несколько рябчиков, предупредив, чтобы не разрывала зобов – понадобятся еще. После ужина лег в совю постель – деревянное корыто, отстегнул ногу-вертел, руки-клещи и уснул крепким сном. Храп его раздавался на всю тайгу дремучую – Силавун отдыхал.
Две женщины натаскали побольше дров, развели перед юртой большой костер. Когда огонь хорошо разгорелся, они выволокли Силавуна в корыте и бросили в огонь, подтолкнули длинными жердями в самый жар.
Наутро сестра чудища собрала его пепел, развеяла по ветру, приговаривая: «Не стало на земле моего брата Силавуна, приносившего людям горе и страх. Теперь никого не будет он пугать и губить. Но пусть люди не забывают Силавуна, пусть пепел моего брата обратится в комаров, оводов, мошек…»
Вот откуда появились комары, оводы, мошкара и другие насекомые, не дающие покоя людям.
